Каждое лето Ниночки начинается одинаково: дует ветер странствий. Его дуновение врывается, снося последние воспоминания о зимней спячке. Раньше это были скалы Геленжика с жарким кавказским солнцем и солеными водами Черного моря, теперь же это северное солнце, пресные онежские воды и неизменные скалы. Ландшафт, в принципе, не изменился. Краски лишь стали насыщенней.

Этим летом из-за жары рыбы не было. Т.е. она где-то, конечно, была, но, уходя туда, забыла, просто забыла сообщить куда. И в тот миг, когда натягивалась леска, никто не верил. Это не могла быть рыба. Но это была она.

Желтое такое, всё из себя, значится, воздушное на основательном (пахнет вечностью, но не сыростью) - контраст...

Ольга. Вернее, это человек, с которым не соскучишься. Это наш баталер. От кого зависит желудок каманды во время перехода? От баталера. Вернее, от его, т.е. её, настроения, а оно меняется, как погода над Онежским озером в тот момент, когда не смотришь на небо пристально (ну, кто, скажите, будет постоянно вперять - извините, Word одобрил этот филологический опус - свой взор в небо?). Вот и приходится, думая о нем (в смысле, желудке), заботится о её настроении. Эх, рабы желудка...

Это им слушку молодецкую девать некуда. Всё-то им неймется. Завидят бывало ребятишки весло вальковое сосновое, так их просто трясти начинает. Не могут они без вёслушек. А злые языки поговаривают, что, мол, перевешивают их веслушки. Многовато, говорят, жирка согнали. Совсем тощенькими стали.